Финансовые и бухгалтерские документы банкрота играют важную роль в банкротстве. Они позволяют определять размер конкурсной массы и пополнять её, оспаривать сделки, выявлять контролирующих лиц и отвечать на вопрос, можно ли привлечь их к субсидиарной ответственности. Эту документацию прежнее руководство банкрота обязано передать арбитражному управляющему, а он должен её хранить. Сколько именно лет – в законе о несостоятельности не говорится.
Управляющий «Лизинговой компании «Ренессанс» Олег Логинов уничтожил её документы через семь лет, в 2018 году, после возбуждения дела о банкротстве (№ А40-108749/2011). Этим оказался недоволен конкурсный кредитор Александр Ожогин. Ему показалось подозрительным, что управляющий избавился от бумаг через два месяца после того, как суд принял заявления о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. Ожогин подал на Логинова жалобу. В ней кредитор написал, что уничтожение документов мешает ему собирать доказательства и устанавливать вину контролирующих лиц.
Но три инстанции не нашли повода наказать управляющего. За семь с лишним лет Логинов провёл все необходимые мероприятия. Его действия (бездействие) и отчёты обжалованы не были, а хранить документы дальше не было смысла, указали три инстанции. По их мнению, права кредиторов никто не нарушал. Они имели возможность ознакомиться с документами из дела, которые их интересуют, но не сделали этого.
«Разумно и добросовестно»
Ожогин обратился в экономколлегию Верховного суда. Она разделила сомнения кредитора и сочла, что нижестоящие инстанции недостаточно тщательно разобрались в деле. Как напомнил ВС, в случае ликвидации юрлица, в том числе в результате банкротства, судебная практика не допускает возможности безусловного уничтожения документов, даже если истекли сроки их хранения. Об этом косвенно говорит и п. 5 ст. 61.14 закона о банкротстве, который устанавливает сроки обращения в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности. Согласно этой статье, максимальный срок – не позднее 10 лет со дня, когда имели место действия или бездействие, которые позволяют привлечь к ответственности.
«Законодательство не позволяет конкурсному управляющему по своему усмотрению уничтожать документацию должника, которая потенциально относится к доказательствам по делу, до конца конкурсного производства, даже если кредиторы не против», – такой вывод сделал Верховный суд. Особенно если в деле есть нерассмотренное заявление о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности, отметила экономколлегия. Поэтому она назвала преждевременными решения нижестоящих инстанций.
Банкротство – это конфликтный процесс, а его участники имеют разные интересы, напомнила тройка под председательством Елены Корнелюк. Значит, управляющий, будучи антикризисным менеджером, должен разумно и добросовестно подходить к вопросу хранения документов. Исходя из этого, экономколлегия направила дело на новое рассмотрение. В числе прочего она предписала проверить доводы Логинова, который объяснял уничтожение документов тем, что надо было сократить расходы на их хранение.
С такими указаниями дело направили на пересмотр.
Между экономией и рисками: мнение юристов
Юристы по-разному оценили кассационное определение. Как указал руководитель практики банкротства Инфралекс Станислав Петров, ВС обратил внимание на то, что управляющий плохо исполнял свои обязанности, что привело к нарушению прав кредиторов. «Закон не предусматривает срока хранения документов, – говорит Петров. – Но обязанности управляющего, специально оговоренные в законе, должны выполняться в течение всей процедуры несостоятельности». С этим согласен партнёр КСК групп Егор Горин: «Неожиданно, как у нас бывает, спустя 10 лет выяснится, что кто-то уклонился от уплаты налогов, вывел деньги из страны или совершил другое преступление. Вот тогда и понадобится первичная документация, а её и нет». По словам Горина, определение представляет собой «очередное предостережение о недопустимости своеволия управляющих».
Другие эксперты считают, что ВС поставил в деле не «точку», а «вопросительный знак», и не видят в судебных актах признаков явной недобросовестности управляющего. В их числе – партнёр ЗАО «Сотби» Антон Красников. По его словам, экономколлегия указала соотнести доводы кредиторов о необходимости хранить документы и доводы управляющего об экономии денег на хранение.
Многие смогут сделать из определения ВС вывод, что управляющий обязан хранить документы в течение соответствующего срока, говорит руководитель правового бюро Олевинский, Буюкян и партнеры Эдуард Олевинский. «Это будет оплачиваться из конкурсной массы и обойдётся очень дорого», – предупреждает он.
Как она минимизирует расходы по хранение документов, рассказывает арбитражный управляющий, партнёр ДжейДи консалтинг Анна Ловкина. «Я оставляю себе сканы документов для работы, а оригиналы, полученные от должника, сдаю в суд приложениями к отчёту, финансовому анализу, заключению об обстоятельствах банкротства».
ВС ориентировал проявлять «индивидуальный подход» и оценивать, действовал ли управляющий в интересах кредиторов, когда уничтожал документы, или возможный ущерб больше выгоды. Так рассуждает партнёр КА Юков и Партнеры Светлана Тарнопольская. По её словам, наказывать управляющих можно только тогда, когда наступили негативные последствия. Например, не удалось привлечь контролирующих лиц к субсидиарной ответственности именно по причине отсутствия документов.
Партнёр юркомпании Хренов и партнеры Ольга Гончарова обращает внимание на поведение заявителя жалобы. В нём она видит признаки злоупотребления правом. Кредитор жалуется, что отсутствие документов затрудняет привлечение к субсидиарной ответственности бывших руководителей должника. Но задолго до уничтожения документов такие попытки предпринимались дважды, подчёркивает Гончарова. И оба раза заявлениям не давали хода из-за отсутствия доказательств.
Евгения Ефименко
